За такое понимание произведенного в Начальном своде переосмысления исторической роли Олега говорит и третья из известных нам версий летописного рассказа о нем — версия Нестора. Она вопрос о родстве Олега с княжеским домом Киева решает заново, путем компромисса: династическую легенду о Рюрике, отце Игоря, сохраняет, но возвращает и Олегу отнятое у него предшествующим сводом княжество. «Умершу Рюрикови, предасть княжение свое Ольгови, от рода ему сущю, вдав ему сын свои на руце Игоря; бе бо детеск вельми». Так поступить Нестор вынужден был, согласно разъяснению Шахматова, под давлением впервые им введенных в летопись договоров Руси с греками, первый из которых в княжеском полновластии Олега сомневаться не позволяет. Но что вопрос одним фактом княжения не ограничивался, а с неизбежностью касался и фактов княжеского родства, видно из первых же пояснительных слов Нестора: «от рода ему сущю», повторенных им и еще раз при описании захвата Киева («аз есмь роду княже»). Это была, конечно, уступка княжескому родовому преданию.
Самое главное, однако, отличие Несторовой редакции в другом. Только из нее узнаем мы, наконец, о существовании в XI—XII вв. близ Киева места погребения Олега, с приуроченной к нему легендой о смерти героя: «И плакашася по немь людие вси плачемь великимь, и несше и, погребоша и на горе, яже глаголется Щекавица; есть же могыла его и до сего дне, словеть могыла Ольгова». Что Нестор тут, в самом деле, сообщает о хорошо всем тогдашним киевлянам известном факте, подтверждается теми местами позднейшей Киевской летописи, где Оль-гова могила упоминается как всем известный топографический признак; так, под 1146 г., при описании борьбы Изяслава с черниговскими князьями, указывается, что «кияне особна сташа в (у) Олгови могылы» (Ипатьевская): под 1150 г. у Оль-говой же могилы съезжаются Владимир Галицкий с Юрием Долгоруким (там же); упоминается она и под 1151 г. при указании, как расположились вокруг Киева осадившие его князья: под 1161 г. Ростислав Киевский, вызвав к себе Олега Черниговского, на его вопрос: «брате! кде ми велиши стати?» — приказывает ему «у Олговы стати могылы» (там же); наконец, под 1169 г. мимо Ольговой могилы, «Васильевским путем», вступает в Киев Мстислав Ростиславич (там же).